Введение
Согласно определению, предложенному рабочей группой Национального института здоровья США, в 2001 г. под биомаркером понимают субстанцию, которую можно объективно измерить, оценить ее свойства как показателя нормально или патологически протекающих процессов, их прогрессирования и фармакологического ответа организма на терапию [1]. «Оценка свойств биомаркера как показателя нормально или патологически протекающих процессов» означает наличие статистически доказанной взаимосвязи с патологически или нормально протекающим процессом. Как правило, те маркеры, для которых обнаружена устойчивая статистически доказанная взаимосвязь с биологическим процессом, одобрены Управлением по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США (FDA, Food & Drug Administration, США) и считаются валидными [2—4], в отличие от маркеров, для которых взаимосвязь с биологическим процессом установлена, но носит статистически противоречивый характер.
Выбор биомаркера (или нескольких биомаркеров) при планировании когортных исследований представляет собой отдельную проблему для исследователя. Для рационального выбора биомаркера важно сформулировать, на решение какой задачи нацелен выбор биомаркера. Спектр задач при этом достаточно ограничен и сводится в основном к следующим позициям: 1) оценка риска развития заболевания; 2) скрининг выборки (популяции) на наличие заболевания; 3) диагностика заболевания; 4) прогноз исходов заболевания; 5) мониторирование эффективности терапии. Для эффективного решения указанных задач (кроме последней) биомаркер должен быть валидным, и только в этом случае исследователь может рассчитывать на получение статистически значимой взаимосвязи между концентрацией биомаркера и событием, избранным в качестве конечной точки в когортном исследовании.
Зачастую исследователи прибегают к определению концентрации веществ, назовем их экспериментальными биомаркерами, которые включены в исследование в результате анализа данных литературы без учета того, является ли выбранный показатель валидным. Если выбранный маркер не валидирован, его взаимосвязи с тем или иным процессом противоречивы, показаны либо на ограниченном числе участников, либо на экспериментальных моделях. Случается, что в исследование выбирают вещества, которые проходили рассмотрение в FDA, например значительный перечень цитокинов [2], но не одобрены в силу отсутствия устойчивой статистически доказанной взаимосвязи с конечной точкой. В таком случае результативность исследования может оказаться под вопросом, если не уделить особое внимание разработке дизайна, который позволял бы уловить колебания концентрации экспериментального маркера, например по сравнению с контрольной группой или по сравнению до и после терапевтического или иного воздействия на объект. Необходимо также принимать во внимание численность когорты, для расчета которой можно воспользоваться специальными онлайн-калькуляторами [5, 6].
Если же цель исследования состоит собственно в валидации экспериментального биомаркера как диагностического или прогностического теста, исследование неизбежно подразумевает строго определенный дизайн, например проспективное/ретроспективное когортное исследование или исследование «случай—контроль» с таким числом участников, которое было бы достаточно для развития/наличия требуемого для расчета количества конечных точек и т.п. Исследования, на которых базировалась валидация того или иного биомаркера в качестве диагностического или прогностического теста, насчитывали много более 1000 участников [7—9].
В случае несоответствия выбора экспериментального маркера и дизайна исследования с большой долей вероятности исследователь останется без адекватного результата, растратив ресурсы впустую.
Цель исследования — проиллюстрировать удачный и неудачный выбор биомаркера в рамках проведения когортного исследования.
Материал и методы
Пациенты
В исследование включали пациентов обоих полов в возрасте ≥20 лет с одной из 4 видов нозологий: 1) хронической обструктивной болезнью легких (ХОБЛ) и бронхиальной астмой (БА); 2) сахарным диабетом (СД) 2-го типа; 3) неалкогольной жировой болезнью печени (НАЖБП); 4) артериальной гипертонией (АГ). Контрольную группу (К) составили здоровые добровольцы без симптомов перечисленных заболеваний. Все участники исследования подписали информированное согласие на участие в исследовании, биобанкировании крови и обработку персональных данных. Дизайн исследования одобрен Независимым этическим комитетом ФГБУ НМИЦ ТПМ Минздрава России (протокол №03-04/20 от 28.04.2020).
Диагностику БА проводили по наличию хронического воспаления дыхательных путей и таких симптомов, как свистящее дыхание, одышка, чувство сжимания в грудной клетке, кашель с переменной частотой и интенсивностью, связанный с различным по степени нарушением экспираторного потока воздуха через дыхательные пути, а также по сезонной вариабельности симптомов и наличию атопических заболеваний у больного или его родственников [10].
Диагностику ХОБЛ проводили по следующим симптомам: кашель, выделение мокроты, одышка и наличие факторов риска развития ХОБЛ: ингаляционное воздействие на органы дыхания патогенных агентов, например табачного дыма, а также по результатам лабораторно-инструментального тестирования, таким как данные спирометрии: постбронходилатационные значения ОФВ1 (объем форсированного выдоха за 1-ю секунду форсированного выдоха)/ФЖЕЛ (форсированная жизненная емкость легких) <70% [11].
Диагностику СД проводили по следующим критериям: уровень гликированного гемоглобина (HbA1с) ≥6,5%, гликемия натощак ≥7,0 ммоль/л, полидипсия, полиурия [12].
Диагностику АГ проводили по уровню АД, измеренному трижды на левой руке, выше 140 и/или 90 мм рт.ст. [13].
НАЖБП диагностировали по наличию избыточного жира в печени по результатам ультразвукового исследования и биоимпедансного анализа состава тела. Критерии невключения: употребление алкоголя >30 г/сут для мужчин и >20 г/сут для женщин [14, 15].
В группу К включали бессимптомных добровольцев с нормальными показателями уровня АД, глюкозы натощак, липидного профиля и биохимического анализа крови.
Критериями невключения для всех групп были острое воспаление, онкологические заболевания, беременность.
Анализ биохимических маркеров в сыворотке крови
Кровь брали утром натощак из локтевой вены после 12—14-часового голодания. Сыворотку крови получали центрифугированием при 1000 g, 20 мин, +4 °C. Образцы сыворотки хранили при температуре –70 °C до использования.
В сыворотке крови определяли содержание 9 биомаркеров с помощью наборов для иммуноферментного анализа (ИФА). N-оксид триметиламина (ТМАО) определяли с помощью набора Elisa (кат. номер PD-O17800E) согласно инструкции производителя; CV (коэффициент вариации) составил 4,4—7,9%. Концентрацию интерлейкинов (IL-1β, IL-4, IL-6, фактора некроза опухоли-альфа (TNF-α) и интерферона-гамма (IFN-γ) определяли методом ИФА с помощью наборов Thermofisher Invitrogen с предварительным двукратным разведением сыворотки; CV составил 2—11,2% для IL-1β, 4,5—10% для IL-4, 0,2—5,3% для IL-6, 4,5—10,3% для TNF-α и 2—10,3% для IFN-γ. Содержание в сыворотке крови эозинофильного катионного белка (ECP) определяли с помощью набора Aviscera Bioscience с предварительным двухсоткратным разведением сыворотки, CV — 4—12%. Концентрацию альфа1-антитрипсина (A1AT) определяли с помощью ИФА-набора Immundiagnostik AG с предварительным разведением в 192 000 раз, CV — 5,4—11,9%. Уровень липополисахарида (ЛПС) определяли хромогенным методом Limulus Amebocyte Lysate assay (LAL) Chromogenic assay с помощью наборов HycultBiotech согласно инструкции производителя, CV — 0—7,7%. Характеристика наборов для ИФА, использованных в исследовании, приведена в табл. 1.
Таблица 1. Характеристика наборов для ИФА, примененных в исследовании
| N | Биомаркер, сокращенное название | Биомаркер, название на русском языке | Биомаркер, название на английском языке | Производитель набора | Ед. измерения* | Граница чувствительности набора для ИФА | Диапазон измерения |
| 1 | ТМАО | N-оксид триметиламин | Trimethylamine-N-oxide | «Elisa (PD-O17800E)» | нг/мл | 1 | 10—100 |
| 2 | ЛПС | Эндотоксин (липополисахарид) | Bacterial endotoxin (Limulus Amebocyte Lysate assay (LAL)) | «HycultBiotech» | EU/мл | 0,04 | 0,04—10 |
| 3 | IL-6 | Интрелейкин-6 | Interleukin-6 | «Thermofisher Invitrogen» | пг/мл | 0,92 | 1,56—100 |
| 4 | TNF-α | Фактора некроза опухоли-альфа | Tumor Necrosis Factor alfa | «Thermofisher Invitrogen» | пг/мл | 2,3 | 7,8—500 |
| 5 | ECP | Эозинофильный катионный белок | Human eosiniphil cationic protein | «Aviscera Bioscience» | пг/мл | 20 | 156—5000 |
| 6 | IL-4 | Интрелейкин-4 | Interleukin-4 | «Thermofisher Invitrogen» | пг/мл | 1,3 | 7,8—500 |
| 7 | IFN-γ | Интерферон-гамма | Type II interferon | «Thermofisher Invitrogen» | пг/мл | 0,99 | 1,6—100 |
| 8 | A1AT | альфа1-антитрипсин | alfa1-antitrypsin | «Immundiagnostik AG» | мкг/л | 0,359 | 3,3—90 |
| 9 | IL-1β | Интерлейкин-1 бета | Interleukin-1 beta | «Thermofisher Invitrogen» | пг/мл | 3,9 | 3,9—250 |
Примечание. * — единицы измерения указаны согласно инструкции производителя. Для статистического анализа единицы измерения пересчитывали с учетом разведения сыворотки; например сыворотку для определения A1AT разводили в 192 000 раз (см. раздел «Материал и методы») и выражали концентрацию в мг/л.
Статистический анализ
Статистический анализ проводили с применением программного обеспечения SAS версии 9.4 («SAS Institute, Inc.», США). Нормальность распределения проверяли критерием Колмогорова—Смирнова. Данные отображали в виде среднего и стандартного отклонения (M±SD). В одномерном логистическом регрессионном анализе использованы бинарная логит-модель и оценка Фишера. Ступенчатую логистическую регрессию оценивали на основе критерия Акаике (AIC) и критерия Шварца (SC) для подтверждения качества статистических моделей. Для последующего анализа выбраны модели с наименьшими значениями AIC и SC. Многомерную логистическую регрессию оценивали по критерию χ2 (Pr>ChiSq). Значения p<0,05 считали статистически значимыми.
Результаты
Пациенты
В табл. 2 представлены антропометрические характеристики включенных в исследование пациентов (n=283), составивших 4 группы с различными хроническими неинфекционными заболеваниями и группу К: 1) ХОБЛ (n=13) и БА (n=57), всего 70 пациентов, из них 29 мужчин, средний возраст 54,14±12,2 года; 2) СД (n=51), из них 25 мужчин, средний возраст 53,5±6,1 года; 3) НАЖБП (n=76), из них 39 мужчин, средний возраст 52,2±9,8 года; 4) АГ (n=18), мужчины, средний возраст 43,7±7,4 года; К — контрольная группа здоровых добровольцев (n=68), из них 33 мужчины, средний возраст 52±9,3 года.
Таблица 2. Антропометрические показатели участников исследования
| Группа | Возраст, годы | Масса тела, кг | Рост, см | ИМТ, кг/м2 |
| БА и ХОБЛ | ||||
| мужчины и женщины (n=70) | 54,14±12,2 | 82,9±18,5 | 168,6±9,2 | 29,1±6,1 |
| мужчины (n=29) | 51,8±13,1 | 90,6±19,6 | 176,7±7,2 | 28,9±6,2 |
| женщины (n=41) | 55,7±11,4 | 77,5±15,6 | 162,9±6 | 29,3±6 |
| СД | ||||
| мужчины и женщины (n=51) | 53,5±6,1 | 93,2±17,9* | 171,6±11,5 | 31,6±5 |
| мужчины (n=25) | 51,6±5,7 | 99,9±20* | 181,2±7,4 | 30,3±5 |
| женщины (n=26) | 55,4±6 | 86,8±13,1* | 162,5±5,9 | 32,9±4,9 |
| НАЖБП | ||||
| мужчины и женщины (n=76) | 52,2±9,8 | 91,2±16,1* | 171,2±9 | 31±4,7 |
| мужчины (n=39) | 48±10,7 | 93,7±17,3* | 178±5,6 | 29,5±4,7 |
| женщины (n=37) | 56,6±6,4 | 88,56±14,4* | 164,3±6,1 | 32,6±4,2 |
| АГ | ||||
| мужчины (n=18) | 43,7±7,4 | 96,9±14,7 | 178,2±7,3 | 30,4±4,1 |
| К | ||||
| мужчины и женщины (n=68) | 52±9,3 | 79,6±12,7* | 170,8±9,2 | 27,3±4,3 |
| мужчины (n=33) | 49±10,7 | 83,9±12,9* | 178,6±6,4 | 26,2±3,5 |
| женщины (n=35) | 54,8±6,7 | 75,6±11,3* | 163,6±4,1 | 28,3±4,7 |
Примечание. Данные представлены в виде среднего значения и стандартного отклонения M±SD; * — p<0,05 по сравнению с показателями пациентов группы К. ХОБЛ и БА — хроническая обструктивная болезнь легких и бронхиальная астма; СД — сахарный диабет 2-го типа; НАЖБП — неалкогольная жировая болезнь печени; АГ — артериальная гипертония; К — контрольная группа.
В табл. 3 приведена доля информативных измерений концентрации биомаркеров по группам; информативными считали результаты измерений, которые были выше границы чувствительности метода (см. табл. 1). Следует отметить, что уровни ТМАО и ЛПС определяли в сыворотке крови пациентов всех групп. Концентрацию всех 9 биомаркеров, за исключением IL-1β, определяли в сыворотке крови пациентов группы БА и ХОБЛ. Помимо ТМАО и ЛПС, у пациентов группы СД определяли содержание IL-6, IL-1β и TNF-α (см. табл. 3).
Таблица 3. Доля информативных* измерений концентрации биомаркеров у пациентов исследуемых групп
| N | Биомаркер | Группа | К к БА и ХОБЛ (n=23) | К к СД (n=40) | ||||
| БА (n=57) и ХОБЛ (n=13); (n=70) | СД (n=51) | НАЖБП (n=76) | АГ (n=18) | К (общая) (n=68) | ||||
| 1 | ТМАО, % | 100 | 100 | 100 | 100 | 100 | ||
| 2 | ЛПС, % | 100 | 100 | 100 | 100 | 100 | ||
| 3 | ECP, % | 100 | Не измеряли | Не измеряли | Не измеряли | 75 | ||
| 4 | IL-4, % | 14 | Не измеряли | Не измеряли | Не измеряли | 0 | ||
| 5 | IL-6, % | 4,9 | 2 | Не измеряли | Не измеряли | 0 | 2 | |
| 6 | IL-1β, % | Не измеряли | 9,8 | Не измеряли | Не измеряли | 0 | ||
| 7 | TNF-α | 0 | 0 | Не измеряли | Не измеряли | 0 | 0 | |
| 8 | IFN-γ | 4,1 | Не измеряли | Не измеряли | Не измеряли | 3,8 | ||
| 9 | A1AT | 100 | Не измеряли | Не измеряли | Не измеряли | 100 | ||
Примечание. * — информативными считали результаты измерений, которые были выше границы чувствительности метода (см. табл. 1). ХОБЛ и БА — хроническая обструктивная болезнь легких и бронхиальная астма; СД — сахарный диабет 2-го типа; НАЖБП — неалкогольная жировая болезнь печени; АГ — артериальная гипертония; К — контрольная группа.
У пациентов группы БА и ХОБЛ концентрация ТМАО оказалась статистически значимо выше, чем у пациентов группы К вне зависимости от пола (21,2±20,3 нг/мл по сравнению с 14,28±8,39 нг/мл; p<0,001) (табл. 4).
Таблица 4. Показатели биомаркеров у пациентов исследуемых групп
| Группа | Показатели биомаркеров | |||
| ТМАО, нг/мл | ЛПС, EU/мл | ECP, нг/мл | A1AT, мг/л | |
| БА и ХОБЛ | ||||
| мужчины и женщины (n=70) | 21,2±20,2* | 2,5±1,7 | 355,1±291 | 3533,3±2065,7 |
| мужчины (n=29) | 20,2±9,8* | 2,8±2 | 331,4±298,8 | 3575,3±1683,9 |
| женщины (n=41) | 22±25,6* | 2,2±1,4 | 371,8±287,4 | 3503,6±2332,7 |
| СД | ||||
| мужчины и женщины (n=51) | 11,15±9,7 | 2,8±1,2* | Не измеряли | Не измеряли |
| мужчины (n=25) | 10,4±6,4 | 2,6±1,4* | ||
| женщины (n=26) | 11,8±12,1 | 3±1,0* | ||
| НАЖБП | ||||
| мужчины и женщины (n=76) | 15,1±22,3 | 2,6±1,2 | Не измеряли | Не измеряли |
| мужчины (n=39) | 16,9±30,6 | 2,4±1,0 | ||
| женщины (n=37) | 13,3±6,5 | 2,9±1,4 | ||
| АГ | ||||
| мужчины (n=18) | 10,4±6,9 | 3,7±1,8 | Не измеряли | Не измеряли |
| К** | К общий | К общий | К к БА и ХОБЛ | К к БА и ХОБЛ |
| мужчины и женщины | 14,2±8,3* | 2,2±1,5* | 206,8±196,7 | 3202±1624,2 |
| мужчины | 12,7±8* | 2,5±1,7* | 259,6±144,6 | 3071,9±642,4 |
| женщины | 15,7±8,5* | 1,9±1,2* | 166,2±226,1 | 3302±2121,8 |
Примечание. Данные представлены в виде среднего значения и стандартного отклонения M±SD; * — p<0,05 по сравнению с показателями пациентов контрольной группы; ** — К (Контроль) — общая контрольная группа (n=68); К для групп БА и ХОБЛ (n=23); К для группы СД (n=40). ХОБЛ и БА — хроническая обструктивная болезнь легких и бронхиальная астма; СД — сахарный диабет 2-го типа; НАЖБП — неалкогольная жировая болезнь печени; АГ — артериальная гипертония; К — контрольная группа.
У больных группы СД 2-го типа два показателя были выше, чем у пациентов контрольной группы: концентрация ЛПС (2,85±1,3 EU/мл по сравнению с 2,27±1,52 EU/мл; p=0,02) и масса тела (93,2±17,9 кг по сравнению с 79,6±12,7 кг; p=0,002) вне зависимости от пола (см. табл. 4).
Группа пациентов с НАЖБП отличалась от группы К лишь по одному показателю — массе тела: масса пациентов группы НАЖБП была примерно на 11 кг выше, чем у участников группы К вне зависимости от пола (91,2±16,1 кг по сравнению с 79,6±12,7 кг; p=0,002) (см. табл. 4).
ECP и A1AT определяли только у пациентов группы БА и ХОБЛ и участников соответствующей ей группе К, при этом статистически значимых различий в концентрации между этими группами не было.
Как видно из табл. 3, количество информативных измерений концентрации ТМАО, ЛПС, ECP и A1AT составило практически 100%, в то время как информативность измерений концентрации остальных маркеров находилась на достаточно низком уровне: для IL-4 — 14%; IL-6 — 4,9%; IL-1β — 9,8%; TNF-α — 0%; IFN-γ — 3,8%. При этом информативные измерения маркеров IL-4 и IL-6, доля которых составила 14 и 4,9% соответственно, пришлись на пациентов группы БА и ХОБЛ, в то время как в группе К к БА и ХОБЛ результаты измерения данных маркеров оказались ниже границы чувствительности метода. Таким образом, можно было бы сделать вывод, что у небольшой доли пациентов, составивших группу БА и ХОБЛ, выявлен воспалительный процесс, сопряженный с ростом концентрации интерлейкинов, который часто ассоциирован с указанным видом заболеваний. Что касается уровней IL1-β, TNF-α и IFN-γ, то доля информативных измерений настолько низкая (9,8, 0 и 3,8% соответственно), что единственный вывод, который можно сделать из полученных результатов, заключается в том, что концентрация данных маркеров в сыворотке крови ниже границы чувствительности примененного набора для ИФА. Выводы относительно различий в группах по 5 из 9 измеренных маркеров (IL-4, IL-6, IL-1β, TNF-α, IFN-γ), информативность измерений по которым находилась на низком уровне, возможно, могли бы быть использованы в статистическом анализе при условии более масштабного исследования. В случае малых групп, как это имело место, проведение сравнительного анализа концентраций биомаркеров по группам было бы статистически некорректным.
Таким образом, из 9 выбранных для измерения маркеров 5 не включены в статистический анализ в силу высокой доли неинформативных измерений и малочисленности групп, у пациентов которых эти измерения проводили; из информативных — для двух биомаркеров обнаружили и для двух — не обнаружили взаимосвязи с некоторыми из исследуемых нозологий.
Обсуждение
Из 9 измеряемых параметров: ТМАО, ЛПС, ECP, IL-4, IL-6, IL-1β, TNF-α, IFN-γ, A1AT, лишь LAL-тест на ЛПС и A1AT одобрены FDA.
Метод анализа ЛПС на основе LAL может быть использован в качестве эффективного средства вспомогательной диагностики бактериального сепсиса и грибковых инфекций. Кроме того, существуют сложные взаимодействия между молекулами ЛПС и компонентами крови, которые объясняются уникальными физико-химическими свойствами ЛПС [16].
В настоящем исследовании LAL-тест на ЛПС проведен в сыворотке крови пациентов всех групп. В ходе статистического анализа установлено, что только у пациентов группы СД 2-го типа уровень ЛПС статистически значимо отличался от показателей участников группы К с более низким уровнем этого вещества. Поскольку данный маркер и тест-система для его определения валидированы FDA, т.е. показали устойчивые статистические взаимосвязи с некоторыми патологическими процессами, можно было ожидать, что его использование даже в таком небольшом исследовании может оказаться результативным. Интересно, что ЛПС обнаружил избирательную взаимосвязь только с показателями больных группы СД. Это согласуется с результатами исследования, в котором показано: несмотря на то, что метаболическая эндотоксемия достаточно вариабельна, у больных с СД наблюдались более высокие концентрации ЛПС по сравнению со здоровыми участниками группы контроля [17].
Дефицит белка крови ингибитора α1-протеиназы, A1AT, является распространенным генетическим заболеванием, которое может привести к терминальной стадии заболевания печени и легких [18]. В настоящем исследовании уровень A1AT измеряли только у пациентов группы БА и ХОБЛ и в соответствующей группе К. Между группами больных и контролем статистически значимых различий в концентрации A1AT не было. Возможно, это связано с тем, что A1AT одобрен FDA не как диагностический/прогностический биомаркер, а как средство заместительной терапии. В 1987 г. внутривенное введение A1AT одобрено FDA для лечения эмфиземы, связанной с дефицитом A1AT [19].
Полученные нами результаты, демонстрирующие ассоциацию ТМАО в высокой концентрации с показателями у пациентов группы БА и ХОБЛ по сравнению с группой К, косвенно согласуются с данными исследования, в котором показано, что повышенный уровень ТМАО в плазме крови связан с повышенной смертностью от всех причин среди больных ХОБЛ вне зависимости от вида обострения заболевания [20]. ТМАО — широко изучаемый биомаркер, до настоящего времени не проходил рассмотрение в FDA. Исследования указывают на его тесную взаимосвязь с сердечно-сосудистой патологией, и на данный момент анонсировано исследование «Плазменный ТМАО (N-оксид триметиламина) как прогностический маркер у пациентов с ишемической болезнью» с регистрационным номером NCT03899389 ClinicalTrials.gov.
Эозинофилы содержат несколько основных белков, наиболее известным из которых является эозинофильный катионный белок (ECP). ECP представляет собой цитотоксическую профиброзную рибонуклеазу, которая при этих заболеваниях обнаруживается в секрете верхних дыхательных путей (выделения из носа и мокрота), а также в слезной жидкости [21]. В настоящей работе уровень ECP определяли в сыворотке крови пациентов, составивших группу БА и ХОБЛ и соответствующую группу К. Ассоциации данного маркера с указанной патологией не выявлены, хотя показано, что содержание эозинофильных гранулоцитарных миелоидных клеток повышено при атопическом и неатопическом рините, хроническом риносинусите и заболеваниях верхних дыхательных путей. Данные анализа секрета на ECP в сочетании с эозинофилией крови используют для мониторинга указанных заболеваний. Вклад эозинофилов и продуцируемых ими белков в патогенез заболевания обсуждается [21—23]. Уровень циркулирующего ECP не является одобренным FDA диагностическим тестом на какое-либо заболевание, возможно, поэтому он не показал взаимосвязи с группой БА и ХОБЛ, поскольку его концентрацию измеряли в сыворотке, но не в секрете.
В исследование включены 5 маркеров воспаления (IL-4, IL-6, IL-1β, TNF-α, IFN-γ), уровни 4 из них, кроме IL-1β, измерены в сыворотке крови пациентов, составивших группу БА и ХОБЛ и соответствующую группу К, и уровни 3 из них (IL-6, IL-1β, TNF-α) измерены у пациентов группы СД и соответствующей группы К. Результаты измерений не могли быть включены в статистический анализ в силу малого количества информативных измерений. Несмотря на то что вся, хоть и небольшая, доля информативных измерений IL-4 и IL-6 пришлась на группу пациентов с БА и ХОБЛ (см. табл. 3), в отличие от контрольной группы, что свидетельствует о воспалительном процессе у доли пациентов группы БА и ХОБЛ, для проведения корректного статистического анализа такого количества недостаточно. Хорошо известно, что синтез указанных маркеров стимулируется при воспалении. Острое воспаление было критерием невключения в исследование, в то время как в норме цитокины, к которым относятся исследуемые IL-4, IL-6, IL-1β, TNF-α, IFN-γ, в циркуляторном русле находятся в крайне низких концентрациях. Для получения статистически значимых результатов с применением данных маркеров и с учетом доли информативных измерений (см. табл. 3) исследование должно было быть значительно более многочисленным. Маркеры IL-4, IL-6, IL-1β, TNF-α, IFN-γ рассматривались в FDA, но не валидированы [2].
Заключение
Из 9 измеренных параметров (ТМАО, ЛПС, ECP, IL-4, IL-6, IL-1β, TNF-α, IFN-γ, A1AT) взаимосвязь с изучаемыми нозологиями показали два маркера — ЛПС с СД и ТМАО с БА и ХОБЛ. При этом лишь ЛПС валидирован FDA в качестве диагностического теста. Остальные 7 параметров не являлись валидными диагностическими/прогностическими маркерами и не показали статистически значимых взаимосвязей с изучаемыми нозологиями. Для получения информативных результатов рекомендуется по возможности учитывать все обстоятельства и тщательно координировать дизайн исследования с выбором биомаркера.
Участие авторов: концепция и дизайн исследования — Н.Г. Гуманова, А.В. Концевая, О.М. Драпкина; сбор и обработка материала — Н.Л. Богданова, А.Ю. Горшков, М.И. Смирнова, Е.А. Лавренова, Е.В. Зятенкова; статистический анализ данных — В.И. Тарасов; написание текста — Н.Г. Гуманова; редактирование — В.А. Метельская.
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.